Веселое царство - Страница 1

К оглавлению

1


Лидия Чарская
Веселое царство

Ха! Ха! Ха!

Хи! Хи! Хи!

За десятки, за сотни, за тысячи верст раздавались громкие раскаты веселого, беззаботного смеха. Раздавались с утра и до вечера, с заката и до восхода солнца, раздавались без перерыва.

Это смеялись жители Веселого царства. Странное, совсем особенное это было царство. Другого такого нет, не было и не будет на земле.

Очень занятное царство. Там никто никогда не горевал, не плакал, не жаловался, не печалился, не болел. Там все смеялись, смеялись постоянно, смеялись без устали. Ходили — и смеялись, сидели — и смеялись, работали — и смеялись, говорили — и смеялись, даже… спали — и смеялись. Только и слышно было: ха, ха, ха да хи, хи, хи!

В Веселом царстве не было ни горя, ни забот. Его жители не знали ни нищеты, ни грусти; они никогда не болели, не страдали и доживали, веселые и довольные, до глубокой старости. Рождались со смехом и умирали со смехом, передавая своим потомкам способность весело смеяться.

Веселее всех смеялся царь Веселого царства. Веселая улыбка так и не сходила с его лица; на высоком его лбу никогда не видно было морщинки грусти, а глаза царские постоянно искрились смехом — добрым, веселым смехом.

Просыпался утром веселый царь и со смехом звонил в колокольчик. Со смехом появлялись царские слуги.

— Давайте одеваться. Хи-хи-хи! — командовал царь.

— Извольте, ваше величество, ха-ха-ха! — заливались слуги.

Одевшись, царь выходил на балкон своего дворца послушать, как смеются подданные в его столице.

По улицам бежали смеющиеся люди, со смехом возницы предлагали прохожим свои услуги, со смехом торговцы продавали свои товары…

Все смеялись. Все… И взрослые, и дети, юноши и старцы, господа и слуги, генералы и солдаты, богатые и бедные. Точно серебряный звон стоял над Веселым царством, точно там праздновался постоянно светлый, радостный праздник — так были все счастливы и веселы.

И вдруг однажды в это царство радости, довольства, счастъя и смеха забрела старая, худая, согнутая в три погибели старуха — такая, какой никогда не видывали в Веселом царстве. У нее было мрачное, печальное лицо, глаза какие-то растерянные, полуслепые от слез, а щеки ввалились от худобы. Седые космы редких волос выбивались у нее из-под платка.

— Хи-хи-хи? Что за странная старуха? — удивлялись счастливые люди Веселого царства. — Ха-ха-ха! Кто ты, бабушка? — спрашивали они.

— Мое имя Нужда, — произнесла она глухим замогильным голосом. — Пришла я к вам из соседнего государства, где живут мои сестры: Горе, Болезнь, Печаль, Голодуха, Страданье. Мы все постоянно странствуем из одного места в другое, а в иных местах подолгу остаемся. В вашем царстве ни одна из нас еще не бывала, вот я и решила заглянуть к вам, чтоб убедиться, нельзя ли мне как-нибудь здесь пристроиться. Но вижу, что мне здесь не житье: все вы тут сытые, довольные, веселые…

— А ты умеешь смеяться? Ха-ха-ха! Умеешь? — зазвенело, загудело на разные голоса вокруг нее.

Старуха гордо выпрямилась. Ее глаза гневно блеснули.

— Я не умею смеяться, и не хочу смеяться, и ненавижу смех, — строго проговорила она. — Нужда не должна смеяться. Она плачет. И если бы я осталась у вас, то скоро научила бы и вас плакать.

— Плакать? — с удивлением переспросили веселые люди. — Нет, старуха, это ты напрасно думаешь. Ха-ха-ха! А вот мы заставим тебя смеяться, увидишь заставим.

— Никогда! — сурово оборвала их старуха Нужда.

— Нет, заставим. Непременно заставим, — повторили несколько раз веселые люди. — Ха-ха-ха! Давай сейчас смеяться. Слышишь?

— Никогда! — вновь повторила Нужда. — И не требуйте от меня чтобы я смеялась: раз я засмеюсь, беда вам будет.

— Ха-ха-ха! — ответили веселые люди. — Разве от смеха может быть беда? Нет, бабушка, ты должна с нами смеяться. Ну-ка, Начинай!

— Не буду! — угрюмо повторила опять старуха.

— Ну, хоть немножко!

— Никогда! — вновь повторила Нужда.

Как ни старались веселые жители Веселого царства рассмешить старуху Нужду, их старания ни к чему не повели. Рассердились, наконец, веселые люди, но рассердились, конечно, по-своему, по-смешному.

— Не смеяться в нашем Веселом царстве, а грустить и печалиться, когда мы все смеемся, — это преступление, — говорили они. — Мы этого так не пропустим и отдадим тебя, старуха, под суд. Пусть умные судьи решат, как быть с тобою.

И недолго думая, они подхватили старуху и потащили ее в суд.

— Ха-ха-ха! В чем провинилась эта старушенция? — спросили судьи, когда привели Нужду в большую комнату, в которой заседал суд.

Веселые люди рассказали, что старуха заупрямилась, не хочет ни за что смеяться.

Стали судьи совещаться — как быть, какое придумать для печальной старухи наказание. Совещались они, конечно, смеясь и хохоча. Смеялись при этом не только судьи, но и стража, стоявшая у дверей, смеялиcь писцы, записывавшие решение суда, смеялись сторожа, привратники. Одна Нужда не смеялась.

Долго-долго советовались судьи, наконец обратились к Нужде с такой речью:

— Слушай, старуха. Ты лучше раскайся и засмейся. Тогда мы тебя простим. Ха-ха-ха!

Но Нужда с гневом отказалась от такого предложения. Не станет она смеяться. Ни за что не станет! Никогда не смеялась и не будет смеяться. Ее дело печалить людей, и не к лицу ей смех.

— А мы все-таки тебя заставим смеяться, — хохотали судьи. — А не захочешь, накажем тебя со всею строгостью законов Веселого царства.

1